Священник в мировой паутине
Отец Сергий (КРУГЛОВ)

…Вот меня тут спросили: какие бы вы, на основе своего опыта пребывания в том же Живом Журнале, правила вывели для священника, общающегося в этих сетях? А какие правила – такие же, как и во всей прочей жизни, основанные на человеческом и христианском разумении… Уточню только: всё, что я тут пишу – это ИМХО, личное мнение, и правила эти, очень приблизительные, если я для кого и пытаюсь сформулировать, то прежде всего для себя самого, а если пригодятся кому-то еще – то и на доброе здоровье.

Первое. Не врать. Вранье, неискренность, нарочитость – видны собеседнику всюду, хоть в живом общении, хоть в виртуальном. Использовать ли всякие ники, аватарки и прочие элементы интернет-игры… Мне лично это претит – куда важнее оставаться самим собой, тогда и возможен живой разговор с собеседником.

Второе. Уважать собеседника, кто бы он ни был. Разговор по принципу «я – орденоносный иерей, а ты – никто, я стою в позе учительной, а ты нишкни и внимай» – недопустим. И вообще, люди не дураки, и простое памятование о том, что твой собеседник может знать о Церкви, разбираться в ее догматах, канонах и реалиях лучше тебя, даже если он иноверец или атеист, весьма душеполезно. Никогда не надо бояться говорить «не знаю» и благодарить за то, что собеседник тебя чему-то научил. Вообще, вежливость, простота, умение слышать другого – бесценные вещи, от них в общении много взаимополезности.

Третье. Уважая собеседника, вовсе не обязательно соглашаться с его убеждениями, не надо смущаться ради человекоугодия выражать свою веру. Ну, это и так всем, думаю, понятно, тем паче речь идет не вообще о блоггере или вконтактнике, а о священнике.

Четвёртое. Или даже первое, по важности… Давать отчёт себе самому: то, что я пишу в том же блоге – что это? Нарочито миссионерский посыл? Проповедь ли церковная? Или просто человеческие размышления, в которых есть место и несовершенству, и сомнениям, а значит – место возможности в диалоге попросить прощения и сказать «я был не прав»?..

Пятое. О неупотреблении мата, ругани, троллинге, участии в массовой травле кого-то на форумах, влезании в чужие разговоры с поучениями, о здравом правиле «тебя не спрашивают – ты и не сплясывай», – нечего и говорить.

И шестое. Некоторые православные блоггеры, в том числе священники, стараются, чтоб в профайле в списке френдов были у них только благонадежные православные личности, и считают, что общение с человеком иной религиозной, культурной или, не дай Бог, сексуальной ориентации само по себе может скомпрометировать их, а через них – и Церковь…. Сомнительная позиция, на мой взгляд. Кто бы ни был человек – но если он искренне вопрошает тебя о твоей вере, о чем-то важном, - как можно его отринуть? Господь, как мы знаем, не боялся общаться с мытарями и блудницами …

Ну, и главная рекомендация священнику – сев к компу, перекрестись и скажи молитвенно: «Укрепи мя, Господи, яко посреде хожду сетей многих!», нацепи необходимые гаджеты - броню правды, шлем спасения, щит веры и меч духовный - и смело кликай мышью, ибо ежели Бог за нас, то кто затроллит или забанит нас.

*******
Всё в человеке намешано. И грязь, и святость тут же, в одном флаконе, и такое, что никакому уму непостижимо; и никакому диву не надаешься, имея дело с человеком.

Не надо никого никогда идеализировать, никем обольщаться. Не надо человеком очаровываться. Не надо никогда в человеке разочаровываться.

Человека надо – любить.

*******
Почему мы тревожны за своих детей, почему они так часто доводят нас до отчаяния, и так нас страшит мысль об их будущем, о том, что надо будет перерезать когда-нибудь пуповину, выпустить их в этот мир, а кого же мы вырастили-то? Потому что мы в детей не верим. Как и вообще не верим – в людей (среди которых – и мы сами, кстати). В то, что на самом деле, в подлинной своей глубине, человек добр, хорош, прекрасен, насколько бы сильно ни был он испорчен. …Бог – подлинный родитель наших детей – вот Он как раз верит в них. Мы постоянно доказываем ему, что в наших детей верить нельзя, злорадно – да-да, злорадно – показываем Ему своих детей, убийц, насильников, воров, иждивенцев, наркоманов, бессердечных циников и негодяев: «Вот, полюбуйся! Мы так и знали – вот же они, на скамье подсудимых!». Да ведь Он и не спорит, – с нами поди поспорь, тем более что и Он Сам-то – на той же скамье сидит, рядом с ними, с теми, кого любит до смерти… И только прикрывает голову пробитыми ладонями от града камней, которыми мы забрасываем скамью подсудимых, – мы, люди порядочные и положительные, строгие судьи и изобретательные на пытки палачи.

*******
Луиджи Джуссани, известный католический деятель, основатель движения «Чиэлле» (Comunione e Liberazione), в книге «Можно ли жить так?» на вопрос студента о вере: «Я хочу знать, почему в конечном счете доверие уверенно?» приводит такую иллюстрацию:
«Доверие порождается тем, что мы уверены, что то, на что мы надеемся, то есть счастье, будет нам дано, потому что Бог умер ради этого (прим. моё: я вот грешник не уверен, что Бог умер именно ради этого, т.е. ради «счастья», как мы его себе мним… ну, это другой вопрос). Уверенность надежды совпадает с уверенностью той отдачи себя, какой является доверчивость.

Мальчик из Сардинии в течение всего года хорошо себя ведёт и с приближением Рождества пишет письмо Младенцу Иисусу: «Дорогой Младенец Иисус, весь этот год я вёл себя хорошо. Поэтому я прошу у Тебя в подарок на Рождество мяч Руда Гуллита и ракетку Рода Лавера». Наступает Рождество, но он не получает этих подарков. «Ну что ж, теперь, видимо, я получу их только в следующем году», – думает он. Опять он ведёт себя хорошо весь год – насколько может, конечно! – и когда наступает декабрь, вновь пишет письмо: «Дорогой Младенец Иисус, в прошлом году Ты не послушал меня, но в этом году Ты должен меня выслушать! В этом году я опять вёл себя хорошо. Поэтому не мог бы Ты всё-таки принести мне мяч Руда Гуллита и ракетку Рода Лавера?» Наступает Рождество, но Иисус опять не приносит этих подарков. Весь следующий год мальчик из Сардинии сгорает от негодования. За девять дней до Рождества, когда уже поставили ясли, он озирается, чтобы никто его не увидел, хватает Младенца из первых попавшихся яслей, засовывает в карман и пишет письмо: «Дорогая Божья Матерь, теперь, если Ты хочешь получить обратно Своего Младенца, Ты должна достать мне мяч Руда Гуллита и ракетку Рода Лавера».

Вот таков пример… Может, он и умилительный (падеццки), но жаль, что не сказано, как там было дальше… Мне, например, страшно жалко мальчика, – если и в этот раз ему не дадут просимое?.. «Птичку жалко». А кто из нас по временам не такая «птичка».
А?..

*******
Жан Даниелу, размышляя об общих исторических, социальных и географических корнях иудаизма, христианства и ислама, в «Богословии иудеохристианства» сказал:

«Есть нечто объединяющее наши религии: обличение идолов».

Подумалось: и те, и другие, и третьи – обличая идолов, увы! сколько попутно создали новых идолов, жертвоненасытных, видимых и невидимых…
Сколько идолов – внутри нас, а мы поклоняемся им и не замечаем их существования, как не замечаем до поры до времени лямблий…

КНЯГИНЯ ОЛЬГА

Пять тысяч древлян
Кто-то говорит про княгиню Ольгу: «Шекспировская фигура», кто-то сравнивает с пророками Илиёй и Елисеем (забитые вааловы жрецы, задранные медведем дети-хулиганишки...), кто-то язвит: «Вот мол какие у вас православных святые!..», кто-то благочестивый пытается неуклюже обелить: мол, всё это выдумки, никакой кровавой бойни не было, а вот есть равноапостольная бабушка равноапостольного князя, плоская фигурка на картонной иконке в сусальной софринской позолоте...

Какая уж есть
Судить языческого человека по новозаветным меркам – глупо. Но не о том даже речь... а о том, судьи кто.
Кровь и плоть, ярость и боль за мужа, груз ответственности за княженье на плечах как нечто глубоко личное, сколь утробное, столь и небесное...
Нам этого уже не понять, мы не знаем этого вкуса на языке, в сердце, – это мы плоские картонные люди, во многом утратившие естественные человеческие плоть и кровь, а вот Дух-то стяжавшие ли – большой вопрос...

Если представить, что христианства нет, раз – и исчезло, а есть выбор между тем старым язычеством и нынешним (язычеством?.. не знаю как назвать... даже «обществом потребления» не назову: в моем понимании «потребление» связано все же с наличием аппетита и носит возвышенно-раблезианский оттенок, – ну, это только моё восприятие, конечно) – нынешним, я бы выбрал старое язычество, мир, полный богов, тайны, судьбы, – но и любви, и совести, и живой яростной крови, равно горячих, как раскаленная дозолота баня, полная корчащихся древлян. Мир – и тут всё же устранённое христианство не может не появиться – полный ПРЕДЧУВСТВИЯ.

Месть за мужа... Мир предчувствия – и мир послевкусия: двое, снимающие уютную квартирку и воспитывающие канарейку, – случись с одним что, второй может разразиться серией записей в рубрике «Мои твиты» и в знак траура сделать себе новое тату на лодыжке, может и горевать – но вот баню поджигать явно не станет. Даже пустую... И кишка тонка, и политкорректность (пусть даже её родословную возводят к «христианским ценностям») не велит.

ДНИ

Бог – Он любит человека.
И человек – нельзя сказать, чтоб не любил Бога. Тоже любит, – по-своему...

Много-много всего прожили они вот так-то вместе... сжились.

Похожи даже стали...
Когда так долго вместе живут – бывает, похожи становятся.

Правда, человек на Бога, сами видите, не шибко-то похож стал... А вот Бог – Тот да, на человека сильно стал похож.

Вон Он какой – невзрачный, изработанный, поседел весь... присел тихонько на край скрипучей койки, уронил в подол руки со взбухшими венами, стёртыми от работы артритными казанками, опустил морщинистый лоб, – стянул с беспамятно спящего человека сапоги, подвинул его пьяного к стенке, Сам не спит, вздыхает, думушку неизбывную одну да потому думает, иногда слеза скупо выступит – по руслу морщины поползёт, да так до устья не доползёт, канет в серые поры, в обветренные недра дней да дней, в сень и и память смертную...

Невзрачный стал Бог совсем. Кто на такого залюбуется... да и до того ли теперь?..

Семейная-то она жизнь – не мёд... такое дело.

*******
В свечной лавке увиделась книжица «Православное отношение к деньгам» (М, «Дар», 2006). Актуально в эпоху-то мирового кризиса. Жанр книжицы – весьма характерный для такого рода изданий: сборник цитат (как не прийти на ум, для сравнения, расхожему в православной миссионерской среде выпаду против протестантов: вот, мол, они вечно цитаты из контекста выдёргивают!.. ну, в сей книжке, одно правда, контекст ширше: тут не только Св. Писание, но и св. отцы, и современные церковные авторы).

Глянул в содержание – глаз зацепился за некоторые названия разделов, звучащие вельми благоуветливо: «Потерпи, и получишь награду на небесах»; «Если ты беден – значит Богом любим» (ага, думаю, вот он, железный миссионерский довод!..); а рядом – «Не богатство зло, а отношение к нему», «Чем меньше мы любим богатство, тем вернее оно служит»… Такие книги хорошо бизнесменам дарить как приложение к медалям за строительство храмов (правда, когда дела их терпят крах, взыщут ли они в сих книгах ещё и утешение?.. в разделах про бедность?..).

Что-то до боли знакомое слышится в этих, формально верных, посылах о бедности и богатстве…

Не знаю я. По-моему, чем делать – в церковной жизни – некоторые акценты: «православное отношение к (нужное подчеркнуть)», лучше бывает промолчать.

*******
«На всё воля Божия» – среди верующих этот слоган достаточно популярен. Нет, конечно, иногда за этими словами кроется нечто светлое: крепкая и смиренная вера, святая простота, блаженное неведение… Но только иногда. Чаще всего – совсем другое. Что именно – вполне понятно уже хотя бы из того факта, что этим «утешением» мы редко утешаем себя самих, – чаще других, у кого что-то стряслось (главное – что не у нас).

Десятки людей погибли, например, при аварии на Саяно-Шушенской ГЭС… Ага, скажите-ка теперь их родным: «Ну, на то была воля Божия!» Нет, язык не повернется… (впрочем, что это я: как раз эти слова я несколько раз и слышал в дни аварии… и всё, повторяю, от православных людей. Впрочем – слышал и от злостных атеистов, например в комментах насчет моего поста по поводу аварии и паники в Минусинске; эти часто говорят этак с усмешкой: о! о! перепугался наводнения!.. ты же поп, должен постиццомолиццослушатьрадиорадонеж, и проповедовать, что на всё воля Божия!..).

К чему я это всё? – к тому, что мы с вами так часто забываем (или не хотим приложить к нашей конкретной житейской жизни) основы того, что называется суховато и скучновато «христианское вероучение». И одна из этих основ проста: воля Божия – НЕ НА ВСЁ. Во-первых, потому, что мы не роботы и не животные, Бог не «управляет» нами в том смысле, в каком кукловод управляет куклами. Мы – дети Бога. (Мы боимся считать себя Его детьми вовсе не потому, что, мол, это «несмиренно» – на самом деле мы просто боимся. Потому что Отца – надо любить, а любви-то этой в нас нетути: кто любит – идёт на крест ради любимого. И потому, что у детей ответственность перед Отцом куда выше и серьёзнее, чем у рабов перед господином… а ответственность – тоже рара вавис в нашем мире, увы…)

А во-вторых, потому что нет воли Божией на зло. На проклятое бессмысленное зло (именно бессмысленное! смысл имеет только сотворенное Богом – а зла Он не сотворял), на грех, на смерть и страдания, на безобразие, которым переполнены мы сами и мир, в котором мы живем.
Воля на зло – есть наша воля. Ну и, конечно, духов нечистых, – как-то мы забываем иногда, по чьему наущению творим всякие пакости, осознанно или полуосознанно… Поэтому – происшедшее на ГЭС есть не промысел Божий – не надо клеветать на Бога. А есть злая воля многих людей – тех, кто недосмотрел, кто относился лениво или халатно… да что там говорить, сами всё понимаете.

Одно радует и вселяет надежду: в нас есть не только греховная, злая воля, с помощью которой мы вполне себе успешно боремся с Богом. В нас есть и добрая воля. Эти две воли борются в нас, в нашем сердце, как давно замечено, и борются страшно, насмерть… Именно там, даже не на ГЭС, происходят по-настоящему страшные катастрофы – но и блистательные победы.

Так что… не знаю, кто как, а я думаю, враг будет разбит. Победа будет за нами. Но если мы думаем, что битва, ведущая к этой победе, будет чисто духовная (читай: «воображаемая»), или что мы всего-то пару раз получим по сопатке и отделаемся малой кровью, – вот это мы зря.

плот

Однажды митрополит Антоний Сурожский сказал слова, примерно такие: «Наверное, я плохой человек, но всё, что я говорю о Боге – правда».

Еще однажды иеромонах Серафим Роуз сказал ещё одни слова: «Сейчас позже, чем вы думаете».

Сейчас – наверное, уже не позже. Сейчас просто поздно. И не чем вы думаете. Мы уже не думаем ничего. Мы всё видим. А если думаем, то примерно одно и то же.

И что делать? – попробовать спастись. Сделать плот. Кто из чего.

Вера и Бог, золотое страдание и смирение в терпении? – из этого. Только... «если стоишь – смотри, как бы не упасть», помните, что апостол сказал? гарантий-то нет. Какое там – гарантии.

Стихи, любимые песни, книги, дружба, воспоминания, сирень, дождь, снег и закаты, душевное коли нет духовного, улыбка ребёнка, домашние животные, заветные мечты, всё что есть святого, «честертон серебряный – льюис золотой», эт цетера, – ну, значит, из этого.
Скотч и цветная бумага – что толку сомневаться, годятся ли они, если больше ничего не нажили: делайте из того, что есть. Во что верите. Который для вас Бог.
Делайте плот.

СМЕРТЬ ВЕНЕЦИИ

Пряха по нити распускает корпию туч,
Вплетает обратно в море.
Поддевает, разрезает
Стежок Риальто, вытягивает и сматывает в клубок
Четыреста мостов.
Стайкой летучей чешуи
Монетки прыгают в ладони туристов.
Катящиеся камни Святого Марка
Устремляются к каменоломням севера.
Кожаный, просоленной тисненой старым златом свиной напы, календарь
Загибают с краев, подрезают и сворачивают, подрезают и сворачивают
В толстый рулон, как крайнюю плоть,
Устраняют фимоз ссохшихся до теснот дней.
Неостановимое движение.
Захлебывающийся хрип пловца
Звучит как дикое рыбье наречие майя.
Высокая вода
Наполняет альвеолы; рой пузырей.

На лицо твоё кладут
Плесеннопарчовый воздУх дождей,
На груди утверждают
Благовестие донного сна
В празелени медной резной чешуи.
Над гробом смыкаются вечносвинцовые створки вод,
Но тонущий хор продолжает петь:

«С миром покойся, спи! Скоро, уже скоро –
Осанна, осанна! –
Властно войдёт, введёт за собой
Стройные полки утра,
Отворит пелены твои, как преклонившиеся врата,
Возляжет, как древле –
Ладони к ладоням, стопы к стопам, лядвея к лядвеям, перси к персям,
Уста в уста – громовым шёпотом, полным ликующего
Повелительного огня,
Вдохнёт в тебя весть:
«Ту эд Ио сонно стате соллевате а Венецья,
Ля миа пьетра Примавера!..» –
Творя всё новое, се, тебя примет
В сущем сане».

ТВАРИ ПО ПАРЕ

Огромно протяженная прозрачная тень,
Рифлёно струисто стеклянно
Неслышимо дребезжа,
Проплыла, облизывая ржавые стволы сосен.

Канаты неба ослабли,
Упали концами в асфальтовые пучины луж.

Отчего мы так отчаянно хрипло потно
Горячо наждачно
Дышим с тобой во всю
Оставшуюся нам глубину едва ли трети этой разреженности?
Оттого что мы готовились стремительно, но опять опоздали
К отплытию ковчега.

Кто первый из команды,
Глядя с бортовой палубы в оптический прицел
На двуединый неподвижный удаляющийся навсегда силуэт,
Бросит в нас камень – «склллленннь» – только в глазах пойдут
Оранжевые зелёные палые
Круги по октябрю.

СМС

- - - моя птичка! здесь в европе
оный день начался со снега
снегопад пошел в обратном направленьи
все белое снялось с места
подгоняемое в спину гортанными штыками минаретов
и ушло в небо
европа осталась черна и безвидна
черным льдом обледенели
посадочные полосы аэропортов
на железных дорогах
с глухим утробным звоном
полопались рельсы
и на горизонт за волосы подняли
как голову последней королевы
судное солнце
и отворились конвульсивные очи
«не гляди» - - мир не удержался и глянул
бежать не сумел в накопителе аэропорта
поставлен на колени
ангелы-искусители (кинжалы газыри зубы)
идут шеренгой переговариваются смеются громко
каждому велят произносить шахаду
кто-то отказался в сторону за ноги тащат
(вот
велят всем сдать мобильники
впрочем и не жалко
батарея из без того почти сдохла
жизнь моя еще минуту)
я не помню кто я
но я не боюсь - - со мной
твой подарок(смайлик)
на прошлое рождество помнишь
ты подарил мне гранату
я сделала как ты учил запихала вжала
туда под свитер
где кончается лифчик грудь сердце
где серебром пульсирует тяжко
твой нательный крестик
вытащила кольцо (сломала ноготь)
(смайлик)
они все ближе
ну давайте давайте
я знаешь
я уже почти спокойна
(смайлик)
я разожму покажу им в разверстой ладони
всю нашу весну

- - - моя рыбка! у нас уже полдень
шесть часов разницы я уже в завтра
сколько раз тебя просил я
не тяни брось ты эту европу
сломя голову к едрене фене
приезжай в криминальную россию обратно
были бы теперь вместе
в конце концов на твоей ладони линия жизни
в сантиметрах всегда была длиннее чем в дюймах
здесь как всегда неразбериха
толпа осаждает вагоны
комендант матерится по громкой связи
захлебывается плачет потерявшийся ребенок
патруль наломал штакетника развел костерок греется курит
ни во что не лезет
меня толкают сшибают с ног но я
держусь не двигаюсь с места
(надо только терпеть держаться
ты же знаешь
здесь в дикой нищей бесправной россии
на этой станции где вечно
в кассе нет билетов ни на одно направленье
врет расписание буфет не работает туалеты закрыты
именно здесь от века
сходятся все маршруты
гонимого судом обезумевшего мира)
я терплю я помню – уж лучше
не поддаться общей панике и тебя дождаться
чем потом тратить
еще целых пятнадцать минут вечности
на поиски: что ты где ты
по какой статье на какой срок
в какую сторону ночи летит состав плачет
куда повезли какую на карантин определили
одну из обителей многих

держись помни
я с тобой (смайлик)
помни: я - - -

(конец связи)

(сбой в сети
сеть не найдена
сеть найдена но не нами
резкий рывок в сети
сеть переполнена
улов трепещет
задыхается
сеть
неумолимо тянут на берег
к свету)

ГЛОБАЛЬНОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ, ПРЕДВЕЩАЮЩЕЕ ОГНЕННУЮ СМЕРТЬ ВСЕЛЕННОЙ

Глухо ворча, тучи
Затягивают полнеба.
А это не тучи: это
Один, четыре, восемь
Тысяч, уже без счёта,
В бой летят эскадрильи
Симонов Магов.

Сояясь, сплетаясь, скалясь,
Устраивают в полнеба
Сизую камасутру.

Конец, конец миру!
Гудят, застят солнце.

Мертва зенитная рота:
Все полегли герои.
Пётр один остался,
Симон, сын Ионин.
По уставу, с поля сраженья
Уйдёт командир последним.
Глядит в грозовое небо,
В гущу ратей бесовских,
Рдяные глаза прищурил,
Разъеденные солью,
Седые свёл брови,
Молчит, каменит скулы.

Ну же, Петре, ну же!

Но командир медлит:
Пусть подлетят ближе.

(Рация тщетно взывает:
«Берёза, Берёза!
Я – Ромашка!
Ответь, ответь Ромашке!
Приём!» – нет приёма.
Пётр обрывает провод:
Чем ты сейчас поможешь,
Далекий соратник.
Рация, отдыхай, спокойся.
Огненного испытания,
Посланного тебе, не чуждайся).

Ближе, подпустим ближе.
За нашу
Сгоревшую родину.

МЕСТО СПАСЕНИЯ

Фёдору Сваровскому

Страшный сон видит иеромонах:
Мегаполис наполнен
Угольнолиловым дождем
И голубыми.
Упругие, скользкенькие, одутловатые,
На лягушьих циркулем ножках,
Они – всюду,
Тенями перебегают на фоне струящегося неона реклам,
Визгливо хихикают, ёжатся,
Голосуют на обочинах пульсирующих тротуаров,
Спасаясь от дождя,
Голубые протискиваются друг к другу в розовые
Аккуратненькие пежо.
Да что ж такое! полон город
Этой пакости! Да где же вы, социально близкие –
Бабки-колдовки, суеверные тетки-вахтёрши,
Воры, алкоголики, скинхеды, директора
Инвестиционных фондов!
Иеромонах отчаянно кричит –
И просыпается. Бух, бух сердце. Господи, помилуй.

Скоро служить Литургию (запасов
Муки на просфоры и ядовито-фиолетового
Технического кагора, производства Беслана,
Хватит ещё на полгода.
Что будет дальше –
Об этом иеромонах старается не думать:
День настал – вот и
Довлей, его злоба).
Единственное, к чему за эти годы
Иеромонах так и не смог привыкнуть –
Отсутствие молящихся в храме
(Хорошо хоть, всякий раз во время Херувимской
Из нор выходят
Обитатели пепла, двуглавые крысы,
Розовые, слепые,
Садятся в рядки, тонко, печально
Поют беззубыми роговыми ртами,–
Хоть кто-то живой).

Иеромонах напяливает ОЗК,
Делает три поклона
У подножия ржавой железной лесенки, уходящей ввысь,
Осеняет себя крестом, карабкается
И, с усилием сдвинув массивный свинцовый люк,
Вылезает из бункера.

Господи, прости меня, грешного,
Глупого человека! конечно,
И нынче в мире – то же,
Что и вчера, и третьего дня, и завтра:
Пепел,
Пепел от горизонта до горизонта.
В последнюю бомбардировку никто не выжил.
От города и монастыря – только, серые на сером, тени,
От братии – только помянник.
Собственно, вот же земля, вот – где-то вверху – небо,
Вот – данное мне место спасения,
Другого не будет, почва и подножие
Грядущего Твоего Царства,
Вот Бог и душа, вот и весь монах, – но и всё же,
Всё же: ни единого
Самого завалящего ближнего,
Подлежащего возлюбленью!

СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

По-над спальными микрорайонами край
Чорн неба и ал всю ночь: утре
Конец света предвещан.
Кафедральный собор гулок, пуст,
Только староста заполнощь бден,
Хмур, деловит, блед:
Не распродан товар! Трещит в швах
Ежеквартальный финансовый отчет!
Староста пукам свещ, низкам образков,
На мощах освященных поясков тьмам
Сбивчивый ведёт счот трат,
Сохлым языком
Перелизывает ценнички, ярлычки,
Жидким выводит златом на сумрачном кумаче:

«СПЕШИТЕ! СЕЗОННАЯ РАСПРОДАЖА! СКИДКИ НА ВСЁ!»

Старосте поспеть бы к заре,
Грачий упредить грай, судный свет дня.

Не расторгуешь хотя треть – настоятель лют,
Анафеме предаст, поедом съест!
А чем же я виноват, осспадиизведиизтемницыдушумою,
Коли мы в россии живём, в ордынской тьме,
Во блазни да пьянстве да тупой туге,
Народишко – изо дряни дрянь,
И опять будет как в прошлый раз:
Конец света придёт, пройдёт –
Хоть бы им хны, не заметит никто.

*******
Д.И.

Начало конца света
ознаменовалось серией страшных землетрясений –
с мест сместились
Гималаи, Кавказ, Альпы и Кордильеры,
низвергнувшись в мировой океан – это
семь тысяч кротких и смиренных
неведомых миру праведников
решились таки опробовать
маленькие горчичные зёрна своей веры.