Ученики школы только за последние два года стали лауреатами множества конкурсов: Всероссийского фотоконкурса «Юность России 2011» (Владимир); Областного конкурса фотографии «Самарский взгляд 2011» (Самара); Областного фотоконкурса «Юность Самары 2012»; Регионального этапа Одиннадцатых молодежных Дельфийских игр России (Самара).

Фотошкола открылась в сентябре 1996 года. В ней вместе со студентами отделения журналистики обучалось около 125 человек. К сожалению, из-за тесноты учебных помещений число учащихся почти не меняется и по настоящее время.
Школьники слушают лекции, закрепляют полученные знания на практике. Изучение каждого раздела программы заканчивается выполнением контрольной работы и сдачей зачета. Разработана и активно применяется компьютерная система тестирования знаний.

Двое лауреатов регионального конкурса – Юлия Строкина и Кристина Сырчикова – одержали блистательную победу в Одиннадцатых молодежных Дельфийских играх России, которые проходили с 29 апреля по 3 мая 2012 года в Москве. Юлия взяла золотую медаль, Кристина – серебряную. По мнению Михаила Константиновича, для молодёжной фотографии ничего более серьёзного, чем Дельфийские игры, сегодня не существует.
Увенчалось победой и участие воспитанников в Международном фестивале молодёжной фотографии, проходившего с 28 июня по 1 июля 2012 года в Чебоксарах.

Хорошая камера – это только камера,
она сама ничего не делает, как и скрипка

Михаил Мусорин: «ФОТОГРАФ – индивидуалист, отшельник...»

Имя председателя регионального отделения Союза фотохудожников России Михаила Мусорина у многих ассоциируется с Самарским Дворцом детского и юношеского творчества (бывший дом губернского предводителя дворянства А.Н. Наумова), где он работает уже 35 лет. Вначале Михаил Константинович вел фотокружок, затем организовал фотошколу «Самара», первую и одну из лучших в России – ни один сколько-нибудь серьезный конкурс не обходится без побед ее воспитанников. Недавно школа отметила свое 25-летие.
Чтобы попасть в классы этого учебного заведения, следует пройти по гулким залам величественного особняка, вся атмосфера которого, несомненно, способствует занятиям искусством, пересечь небольшой внутренний дворик и, войдя в бывший корпус для прислуги, подняться по крутой лестнице на второй этаж. Прислуга у Наумовых жила, судя по всему, неплохо.
Здесь мы беседуем с Михаилом Константиновичем о жизни и творчестве.

Фотография – творчество индивидуальное
Татьяна Самойлова: Как вам пришла мысль основать фотошколу в Самаре?
Михаил Мусорин: Поначалу была не школа, а что-то вроде фотокружка при Дворце пионеров. Мой хороший товарищ, известный самарский фотограф Михаил Бедарев, к сожалению, ушедший из жизни, уговорил меня вместе с ним вести этот кружок. Я был в то время начальником КБ, работал на Средневолжском станкозаводе. Поскольку сам увлекался фотографией, мне было интересно попробовать себя еще и в роли преподавателя. Разумеется, это не было связано с каким-то дополнительным заработком. А потом, когда ситуация стала меняться и начались какие-то перестроечные события – заводы закрылись, инженерные кадры стали никому не нужны – мне предложили перейти на постоянную работу и попытаться создать что-то более серьезное, чем фотокружок. Система фотообразования в России отсутствовала (она и сейчас очень слабая, а тогда ее не было вовсе), и мне показалось интересным создать учебное заведение для желающих совершенствоваться в этом виде искусства…
Т.С.: Наверное, пришлось пройти множество инстанций, прежде чем открыть школу?
М.М.: Да, это очень непросто! Во-первых, надо было создать программу, получить на нее рецензию в Министерстве образования РФ. Экспертный совет при министерстве рассмотрел представленные материалы и предложил нам выпустить учебник, так как учебное заведение без какого-то основополагающего учебного пособия работать не может. Мы с моим коллегой Владимиром Приваловым корпели некоторое время над первым в России официальным учебным пособием, которое вышло в свет в 2003 году. Оно так и называется – «Фотография. Учебное пособие».
Кроме того, от нас требовалось разработать учебные задания ко всем разделам программы, систему тестирования знаний учащихся.
Было много различных препон. Нам, например, говорили, что такой профессии как «Фотограф широкого профиля» в реестре профессий не существует, есть лишь «Фотограф службы быта» и – всё! Приходилось убеждать: ее нет, но должна быть, ведь надо же с чего-то начинать…
Т.С.: Вот я недавно с удивлением услышала, как говорили о хореографической школе и сетовали, что при ней нет интерната для воспитанников, где они вместе вставали бы утром, завтракали, шли в класс. То есть предполагается, что именно так следует готовить будущих великих танцовщиков. А как в фотографии?..
М.М.: Дело в том, что если хореография является групповым творчеством, то фотография – творчество индивидуальное. Фотограф – отшельник, индивидуалист, и ему совсем не обязательно жить с кем-то и делать что-то совместно. И даже наоборот, когда дети стараются коллективно ходить и снимать, они становятся похожими друг на друга, делая одно и то же. Есть, конечно, исключения, но в основном это именно так.
Конечно, чем раньше ребенок начнет серьезно заниматься творчеством, тем лучше, хотя это тоже палка о двух концах. Искусство фотографии – это навыки видеть и жить не стереотипами, открывать для себя что-то новое, и для этого детское восприятие мира подходит идеально. Но у детей нет жизненного опыта и во многом отсутствует мотивация. А в занятиях фотографией мотивация очень важна. Они должны понимать, зачем им нужно ходить в школу, как должны это понимать и ученики любой другой школы, например, музыкальной. Но часто в музыкальную школу детей загоняют родители. Наверное, это тоже правильный путь. Поэтому тут не всё так однозначно…
Т.С.: Как часто вас удивляют ваши ученики?
М.М.: Не удивление, а, скорее, чувство удовлетворения я испытал, когда в этом году две наших воспитанницы победили на «Дельфийских играх»: одна взяла золотую медаль, другая – серебряную. Для молодежной фотографии ничего более серьезного, чем «Дельфийские игры», сегодня не существует.
Т.С.: Беседуя с впервые пришедшими к вам учениками, что вы им говорите?
М.М.: Может быть, я и не прав: я им говорю, что стать настоящим мастером – невероятно тяжелый труд, что приходится ради этого жертвовать всем… И если человек не готов всем жертвовать, то и не надо на это настраиваться, а просто заниматься фотографией для себя, делать снимки на память… Если он собирается двигаться дальше, то ему надо тысячу раз подумать, прежде чем принести в жертву себя, свою семью и всё остальное.
Я их предупреждаю: просто не будет, не всё будет получаться. Должна быть какая-то настырность, настойчивость, упорство, если хочешь чего-то добиться.
Т.С.: А разве не любая творческая профессия предполагает жертвенность и настойчивость?
М.М.: Наверное…
Т.С.: Чем вам пришлось пожертвовать ради профессии
М.М.: Мне ничем не пришлось жертвовать, поскольку моя специальность – «Технологии машиностроения. Станки. Инструменты» – рухнула. Если бы не остановились заводы, я бы не ушел из профессии, потому что она мне тоже очень нравилась. Я умел многое делать своими руками, два года отработал в Дании как инженер-станкостроитель.

Я – самарский
Т.С.: Откуда вы родом?
М.М.: Я – самарский, живу и родился здесь.
Т.С.: А где именно родились?
М.М.: Жили мы на площади Революции. Родился где-то там поблизости, может быть, в роддоме на ул. Фрунзе и Пионерской…
Т.С.: Какими были в детстве ваши пристрастия?
М.М.: Спорт и техника. Я ходил заниматься сразу в несколько кружков Дворца пионеров: мне очень нравился судомодельный, но ещё больше времени я тратил на радиокружок. Мы делали там какие-то усилители, транзисторные карманные приемники с корпусами, которые давили из разогретого плексигласа. Я, например, сделал приемник, который ловил заграницу.
Т.С.: Не было никаких последствий у ваших экспериментов? Тогда ведь могли наказать за выходы в эфир.
М.М.: Нет, я был только на приёме, в эфир не выходил.
Т.С.: А друзей у вас было много?
М.М.: А как же… Всё мое детство прошло во дворе, особенно когда бабушка умерла, и я остался один. Родители работали, я из школы приходил, сумку бросал и отправлялся на улицу. В то время все так жили, некому было присматривать за детьми. Мы были уличными ребятами, играли, хулиганили...
Т.С.: Во что играли-то?..
М.М.: Ну, в младшем школьном возрасте, как все другие дети, – в прятки, догонялки, казаков-разбойников. А затем в футбол, хоккей, баскетбол. Я любил кататься на коньках, на лыжах. Зимой мы с ребятами уезжали за Волгу и там катались. Всё время на улице, телевизоров не было, интернета тем более.
Т.С.: А домашние животные у вас были?
М.М.: Кошка. Я очень хотел собаку, но родители не разрешали.
Т.С.: Ну, тогда ещё были дворовые собаки, на многих моих детских снимках я – с ними в обнимку.
М.М.: Меня однажды серьёзно покусала такая дворовая собака, мне даже уколы делали.
Т.С.: Это как-то повлияло на ваше отношение к собакам?
М.М.: Нет, я к ним по-прежнему хорошо отношусь.
Т.С.: Техническая жилка досталась вам от родителей?
М.М.: Нет, и отец, и мать у меня были экономистами.
Т.С.: Тогда от дедушек с бабушками?
М.М.: Дедушка по линии мамы был железнодорожным мастером, а бабушка домохозяйкой.
Т.С.: Как их звали?
М.М.: Бабушку – Михалина, а отчества уже не помню, я ведь её по отчеству никогда не звал. Она была чистокровная полька. Дедушку звали Георгием, по фамилии – Анипкин, он был железнодорожником. Раньше они жили на Дальнем Востоке в доме с садом и прислугой… Потом переехали в Самару, и им дали ведомственное жильё – дом в старой части города.
Т.С.: А репрессии бабушки Михалины не коснулись? Могли ведь запросто объявить её польской шпионкой.
М.М.: Нет.
Т.С.: Что вам больше всего запомнилось из «той» жизни?
М.М.: Ну, что запомнилось – топили дровами, заготавливали их, у каждой семьи был сарай, у нас тоже. Отец закупал дрова, мы их пилили, кололи, в сарай складывали. Родители брали огороды, где мы сажали помидоры, картошку, они возили меня с собой помогать убирать урожай.
Т.С.: Вы были единственным ребенком?
М.М.: У меня есть младший брат, строитель Александр Мусорин. Сейчас у него своя фирма, которая занимается проектированием.

Время мультимедийных технологий
Т.С.: Кого бы вы назвали своими учителями?
М.М.: Таких людей не было, зато была сеть фотоклубов в качестве учебных заведений. Я благодарен своему бывшему начальнику конструкторского бюро Валентину Герасимовичу Даверасу, большому любителю фотографии, которого тоже, к сожалению, уже нет с нами. Он меня, тогда ещё молодого специалиста, затащил в фотоклуб при Союзе журналистов. Там были все самые известные по тем временам самарские мастера: фотографы, репортеры. Оттуда, собственно, и началось моё увлечение фотографией.
Т.С.: Какой фотоаппарат был у вас самым первым?
М.М.: «Смена», мне её подарили родители, когда я учился в школе. Поначалу это выглядело как баловство: кто-то мне разъяснил, как фотографировать, где-то я разобрался самостоятельно. В общем, я немного побаловался, а потом всё заглохло.
Т.С.: Школьные фото у вас остались?
М.М.: Школьных я, пожалуй, уже не найду, а вот студенческие остались. Сокурсники подарили мне на день рождения фотоаппарат «Зоркий-4». Но и тогда дальше снимков «на память» дело не пошло.
А более-менее серьезное увлечение фотографией наступило позже – после окончания вуза и поступления на завод…
Т.С.: А ваши первые успехи на этом поприще помните?
М.М.: Я пришёл в фотоклуб, и буквально через несколько занятий там устроили блиц-конкурс: надо было в течение часа внутри помещения снимать, кто что хочет. Я ничего хорошего не нашёл и стал снимать то, как фотографируют другие. Один снимок случайно получился интересным, и я занял первое или второе место.
Т.С.: Но ведь ничего случайного не бывает…
М.М.: Конечно, случайно… Потому что я ничего такого не сделал. Люди старались, фотографировали какие-то колбы, натюрморты. Причём, я не сам отбирал кадр, мы отдали плёнки, их проявили, и когда стали выяснять, кто это снимал, я даже не сразу узнал свою фотографию.
Т.С.: Какие профессиональные издания вы читали в то время?
М.М.: Журналы, которые мы и сегодня используем при подготовке к занятиям: «Фотография» – журнал художественной фотографии из Чехословакии и «Советское фото»… Мы их читали, пока не появилось доступа в интернет и не стало достижимым многое, если не всё.
Т.С.: Вам ведь приходилось самостоятельно проявлять пленку и печатать фотографии, это теперь выглядит так архаично…
М.М.: Проявляли и печатали. Ведь даже в 2000 году, всего 12 лет назад, цифровой фотографии ещё не было. Ну да, предполагалось, что что-то такое может быть.
Т.С.: И потом какой-то стремительный рывок вперёд, кто же думал, что прогресс зайдёт так далеко…
М.М.: Дело в том, что обычная аналоговая фотография достигла пика совершенства, и требовалось дальнейшее развитие в каком-то ином направлении. Это всё равно висело в воздухе, над этим работали – то же телевидение основано на цифре…
Т.С.: Следите ли вы за процессами, которые происходят в мировой фотографии? Как она меняется, что вам кажется наиболее интересным?
М.М.: Это раньше, во времена «закрытого занавеса», мир делился на Россию и то, что за её пределами. Сейчас наша страна – в контексте современной мировой фотографии. Фотография резко меняется, становится глубже, уходит время одиночного снимка и появляются фотосерии, фотоистории, которые позволяют гораздо больше рассказать о каком-то событии или человеке. Уже очень сложно побеждать с одним снимком в конкурсах. Например, наиболее крупный молодежный конкурс «Молодые фотографы России» не принимает одиночных снимков, только серии. И там видно, как человек мыслит, насколько в нескольких фотографиях раскрывается его мышление. Тут уже случайности быть не может, поскольку случайно можно сделать одну вещь, целую историю создать случайно нельзя.
Сегодня очень широко начинают внедряться мультимедийные технологии, создаются фотофильмы, проводятся конкурсы. Это уже своеобразный синтез искусств, так как там и музыка присутствует, и движение.
Всё это – данность современной фотографии…

ПОМОЧЬ РАСКРЫТЬСЯ ТАЛАНТУ
Т.С.: Михаил Константинович, а соперничество в вашей среде, мешает или помогает?
М.М.: Оно существует у тех людей, единственным заработком которых является фотография. Поскольку фотография не является моим заработком, – я не зарабатываю съемкой, за исключением отдельных моментов, когда уже нельзя бывает отказаться, – у меня в фотографической среде нет конкурентов, и я со всеми нашими фотографами живу дружно…
А вообще, конечно, такое явление есть. Причём в молодежной фотографии не то что конкуренция, – есть желание кого-то очернить, показать, что кто-то недостаточно хорош в съемке, кто-то хорош… Но это, наверное, присутствует и в любой другой среде.
Т.С.: Мне рассказывали, как при поступлении во ВГИК на кухне, в общежитии, абитуриенты повесили сушить отснятые плёнки, кто-то сорвал одну и выбросил в мусорное ведро. Плёнка была безнадежно испорчена, приехавший из провинции конкурент снят с дистанции…
М.М.: У нас тоже бывали очень некрасивые случаи, когда человек, репортёр, вылетал из газеты, потому что другой должен был туда попасть. То есть я говорю об известных людях, не называя фамилий.
Т.С.: Мир расслоился на богатых и бедных, и дети это, конечно же, замечают. Кто-то из фотографов делает снимки для Sotheby's, а кто-то влачит жалкое существование, едва зарабатывая на хлеб. Готовы ли ученики к подобным испытаниям?..
М.М.: Существует ещё понятие моды, и сегодня фотография модна, потому что все сидят в интернете, в социальных сетях, куда выкладывают свои работы.
Т.С.: Сегодня каждый человек – фотограф.
М.М.: Да, можно и так сказать.
Т.С.: С мыльницами, преимущественно?..
М.М.: Да нет, к нам приходят школьники – восьмой-девятый класс – с хорошими зеркальными камерами, с мыльницами почти нет никого.
Т.С.: Хорошая камера – ещё не залог успеха.
М.М.: Это вообще не залог ничего, это только камера, она бездушна и сама ничего не делает, как и скрипка.
Т.С.: Что нужно, чтобы добиться успеха? Одной преданности профессии явно недостаточно...
М.М.: Как в любом виде искусства, в фотографии существует такое понятие как талант, способности. Далеко не каждый может стать фотомастером. Это примерно то же, как уметь писать и быть писателем. Писать более-менее грамотно может каждый, но далеко не каждый из этих грамотных людей станет писателем. То же и с фотографией. Уметь нажимать на кнопку – это ещё ни о чём не говорит. Здесь нужны некие способности, причём эти способности бывают глубоко спрятаны и очень трудно до них достучаться. Вот, собственно говоря, одна из наших задач – помочь раскрыться таланту. При этом, конечно, дать представление о том, что такое плохо и что такое хорошо, научить мыслить и свои замыслы воплощать в снимках. Поэтому первые задания у нас – технические, необходимые для овладения техникой, а затем – творческие, где надо думать, анализировать, философствовать, иметь хорошие ассоциативные способности… Вот это главное.